Я просто потянулся через шестимерность к искомому и уже через миг очутился внутри истребителя. Оттуда спаскапсула с оставшимися в ней двумя девочками выглядела, словно маяк в ночи. Я долетел до неё всего за пару минут, после чего, уравняв скорости, выдвинул наружу манипулятор и аккуратно завёл капсулу в шлюз.

Спустя ещё две минуты, когда и Лиара, и Рида уже находились в соседнем кресле, в эфир полетело «Я — борт двенадцать. Докладываю. Заложники спасены… Повторяю. Я — борт двенадцать. Заложники спасены…»

Глава 20

Возвращение на поверхность стало для меня испытанием похлеще иного сражения. Мою спарку сопровождали два звена истребителей и три корвета. Экселенса лично настояла на том, чтобы я ни в коем случае не передавал Лиару и Риду на другой корабль, пусть даже это будет крейсер командующего. На вопрос «Почему?» она ответила просто: «Потому что сейчас ты единственный, в ком я уверена на все сто».

Ну, что же, её мотивы были понятны.

Честно сказать, я и сам сейчас мог доверять на все сто только себе. Потому что никто из состава эскадры не защитил бы моих дочерей лучше меня.

Чего я, правда, здесь не учёл, так это того, что нянек на борту моего истребителя, увы, не имелось.

До Мегадеи мы добирались около двух часов, по самому безопасному маршруту, и всё это время Рида постоянно хныкала, требуя то рассказать ей сказку, то дать покушать, то взять её на руки, то поиграть в какие-то детские игры. А так как говорила она пока достаточно плохо, мне приходилось напрягать свои мозговые извилины, чтобы понять, что она всё-таки хочет. Лиара от Риды не отставала, только понять её было ещё сложнее. В возрасте менее месяца дети, как правило, любую проблему обозначают плачем, и этот плач может свести с ума даже железную статую…

Короче, к концу пути я чувствовал себя выжатым, как лимон, и когда мы наконец приземлились, ощутил такое облегчение, какое никогда раньше не испытывал.

Первой, кого я увидел, когда открыл люк, была Ан. Она принеслась на космодром минут за пятнадцать до посадки моего истребителя и, как мне потом рассказали, «затерроризировала» всех вокруг, желая обеспечить нам абсолютную безопасность. По трапу, подогнанному к севшей машине, экселенса буквально взлетела и первая приняла у меня обеих девчонок. Лиару она, кстати, вообще никому не передавала до тех самых пор, пока мы не очутились в резиденции дома Ван Румий и около каждой двери не встали десантники майора Вирстафена…

— Почему он нас предал, Дир? — спросила Анцилла, когда мы остались одни.

— У него не было выбора, — пожал я плечами.

— Объясни.

И я объяснил…

На Шугаду я отправился лишь через сутки.

Мела, к слову, меня отговаривала. Хотя сама до этого объясняла, что, например, прорыв саранчи на Флоре произошёл, по всей видимости, из-за увеличения количества переходов через порталы на Тарс, а также из МБВ и обратно. Типа, возмущения пространства-времени на Флоре усилились, а аномальная зона послужила своего рода катализатором для появления прокола из параллельного мира.

Я, соответственно, сообразил, что второй прорыв случился на Шугаду.

Там аномальная зона тоже приличная, а концентрация барьерной энергии существенно выше, чем рядом с моим баронством. Мела на этот счёт сомневалась, говоря, что портальные переходы Шугаду не затрагивали, и кроме того мы там недавно были и ничего подозрительного не обнаружили.

В ответ я сперва напомнил своей «соседке по разуму», что проколу могло поспособствовать ускоренное создание гравилинзы для большой скрутобойки, а затем повторил то, что мы с Ан узнали о Дидриче…

О том, какую «заразу» он подхватил, я рассказал экселенсе всё без утайки. И о том, где и когда подхватил — тоже. Однозначно на разведывательном корабле, когда тот вернулся из тайной миссии. А вот о том, что это была за миссия, мне рассказала сама экселенса.

Из её слов я понял, что Дидрич уже давно словил известную многим «болезнь» — профессиональную деформацию. Везде и всюду он видел измену и сомневался даже в «господине бароне». Анцилла, к несчастью, не воспринимала его всерьёз. Поскольку сама в своё время служила в Управлении безопасности и привыкла считать излишнюю подозрительность одной из особенностей профессии контрразведчика. Тем более что капитан, не сказать, чтобы прямо «копал под барона». Просто он хотел выяснить о супруге хозяйки дома Ван Румий всё, что было формально дозволено.

О двух моих достаточно длительных «командировках» на Шугаду слышали многие. Но о том, что я делал на этой планете, и почему для своих тайных дел выбрал именно её, знали считанные единицы, и Дидрич в их число не входил. Видимо, из-за этого он и затеял собственное расследование этих двух эпизодов. Глупо, конечно, но предсказуемо.

Разведывательный рейд «Риона» по дальним окраинам оказался обычным прикрытием. Собранная в соседнем секторе информация большого значения не имела, а о «незапланированном» отклонении корабля от маршрута начальник службы безопасности дома экселенсе не сообщил. Она выяснила это только сейчас, когда по её приказу прошерстили бумаги и сохранившиеся устройства памяти в кабинете у Дидрича.

С «Риона», как стало известно, в окрестности аномальной зоны отправили три челнока, и, видимо, там и тогда их и захватили твари. А дальше всё пошло по накатанной, как у меня в баронстве. Экипаж бывшего ланийского дестроера превратился в безликих, кубло во главе с маткой переместилось на корабль, попутно установив портальный контакт с таким же кублом в аномальной зоне на Флоре.

Дидрич же, лично направившись на вернувшийся из рейда «Рион», попал в тщательно подготовленную ловушку.

— Какой у него, кстати, был профиль? — спросил я у Ан.

— Бэ плюс.

— То есть, если переводить в ИБС, то шестнадцать. Маловато, однако, для такой должности, — не удержался я от нечаянной колкости.

— Других столь же преданных дому специалистов у меня не нашлось, — дёрнула щекой экселенса. — И со своими обязанностями он справлялся не хуже высокопрофильных.

— Да знаю я, знаю, — поднял я руки. — Просто мы думали, что индекс выше тринадцати — это гарантия, а оказалось, ошиблись. Дидрич не стал безликим, как остальные, с ним поступили тоньше. Так же как и на Флоре. Лупа́к и Дарва́з тоже имели приличные индексы: четырнадцать и пятнадцать. Их сделали не безликими, а двуликими, но всё равно — полностью управляемыми. Но самое неприятное — мы сейчас точно не знаем, каков порог превращения? Шестнадцать, семнадцать, двадцать? А может и все двадцать пять? Пока не попробуешь, не поймёшь, а пробовать нам, сама понимаешь, нельзя.

— Нельзя, — кивнула Анцилла. — И вообще, проблемы надо решать по мере их поступления. Я вот сейчас просто не представляю, кого мне поставить на место Дидрича.

Я улыбнулся:

— Могу предложить замену.

— Кого?

— Кого-то из двух, на выбор: сержанта Байлина или мастер-капрала Ралиту. На Тарсе им вдвоём тесновато. У меня от них, не поверишь, уже голова болит, собачатся постоянно.

Ан засмеялась:

— Собачатся, значит, не равнодушны друг к другу… Выбираю Ралиту. Нечего ей у твоего держиморды в вечных замах ходить…

На этом разговор и закончился…

А вот Мелу мне убедить так и не удалось. Она всё равно не верила, что саранча попала на «Рион» с Шугаду. Считала, что бывший ланийский дестроер просто столкнулся в космосе с каким-то блуждающим роем. Подтвердить свою правоту я мог только одним способом — лично отправиться на родную планету Суйюня и всё там проверить…

«Аврора» вошла в систему на расстоянии три астрономические единицы от цели, а низкую орбиту планеты заняла спустя полтора часа.

На этот раз никаких разрешений на спуск и посадку я не просил. Дипломатия закончилась ещё в мой прошлый прилёт, когда сразу три корвета трёх разных держав, пусть и с «безликими» экипажам пытались атаковать наш челнок и звездолёт Лиги, а местные даже формальный протест против их действий выразить не решились. Ну, вот пускай сейчас не обижаются, что мы их тоже и в грош не ставим.