Расчёт оказался верным. Копошащихся у берега тварей мы буквально смели огнём бортовых излучателей. Гадины не то что ответить, но даже энергощиты поставить перед собой не успели.

Расчистив пространство для выброски, все три десбота рухнули на прибрежный песок. Три штурмовых отделения выплеснулись через откинутые аппарели в течение четырёх секунд, в полтора раз быстрее стандартного десантного норматива. Ещё через столько же машины опять взмыли в небо, готовые оказать огневую поддержку и одновременно отвлечь внимание от десанта.

Широкая (около пятисот тян) полоса воды между берегом озера и островом с пирамидой кишела какими-то зубастыми рыбами, ежесекундно высовывающими наружу свои жуткие пасти. Соваться туда даже в бронежилете явно не стоило, как не стоило пытаться добраться до острова вплавь, а не по мосту. И даже не из-за опасности быть моментально сожранными местными аналогами пираний, а из-за полупрозрачной дымки, накрывающей озеро по самому урезу воды.

В прошлый раз, когда я сюда попал, то рассмотреть её как следует не сумел. Сегодня эту оплошность приходилось исправлять прямо по ходу сражения.

«К берегу не приближаться! Атаковать через мост!» — прокричал я в пока ещё работающую гарнитуру. Модернизированные АЭПы имелись у всех наших, но «выключать и включать» электричество здесь могли и противники.

Барьерная защита пирамиды, как удалось разобрать, являлась трёхслойной. Первый слой, внешний, зеленоватый, проходил строго по береговой кромке. Второй, бледно-оранжевый, начинался примерно от середины окружающей остров водной поверхности. Третий, внутренний, отсвечивающий золотом, поднимался стеной где-то на полпути от берега острова до Цитадели. Сам я, наверное, мог бы попробовать преодолеть все три слоя, но остальные бойцы этот путь наверняка не прошли бы. Единственный путь, где в защите имелся разрыв, вёл через единственный мост и дальше по узкой дороге строго к чернеющему у основания пирамиды провалу-проходу…

Подходы к мосту загораживали рукотворные «флеши-редуты». За ними держала оборону всё та же хорошо знакомая нам саранча.

Наступать туда нам пришлось по узкой береговой полосе. Ширина менее сотни тян. Слева вода, справа высокий вал, через который в любую секунду могли перемахнуть твари, остающиеся пока по ту сторону. Висящие над валом десботы почём зря лупили по обратным скатам из рельсотронов и излучателей, не давая врагам прорваться к воде и ударить нам во фланг или в тыл.

Сами же мы атаковали противника в лоб. От потоков горячей плазмы воздух вокруг буквально кипел. Но, благодаря недавнему закреплению, личное искажающее поле имелось теперь у каждого, так что несущиеся в нас сгустки огня серьёзной проблемы не представляли. Впрочем, такое же правило действовало и в обратную сторону. «Кузнечики»-переростки легко формировали перед редутами энергощиты, и залпы наших излучателей и плазмоганов чаще всего пропадали впустую.

Зато «карамультуки» осечек не давали. Каменные редуты картечь, конечно, не пробивала, но любая высунувшаяся из-за них тварь тут же получала порцию свинцового крошева. И если бы здешняя саранча не умела учиться, мы, сто пудов, взяли бы предмостные укрепления максимально быстро — за пару-другую минут.

Однако, увы. Здешние твари, в отличие от своих космособратьев, учиться умели. Уже через полминуты они принялись сперва осторожно, а затем всё увереннее и увереннее «плевать» в нас аналогом дроби — щебёнкой. Пущенная с довольно высокой скоростью, она наносила увечья, а при «удачном» попадании навсегда выводила из строя попавшего под раздачу бойца. За пять минут такой перестрелки мы потеряли безвозвратно двоих и ещё четверых ранеными. Чтобы спасти «трёхсотых», пришлось приземлять один из десботов, и саранча с «радостью» начала поливать машину привычной плазмой. Бот, к сожалению, искажающие поля ставить не мог, а прикрывался только энергощитами, как и противник. Именно это сыграло, наверное, главную роль в последующей трагедии.

Когда аппарат снова поднялся в небо, его неожиданно повело в сторону острова. То ли какие-то датчики повредило обстрелом, то ли ещё что-то, но выровняться десбот не успел — машина таки коснулась первого слоя барьерной защиты. В то же мгновение её словно опутало ворохом призрачных нитей. Пилот, явно не видя противника и не понимая, что происходит, попытался отработать рулями и двигателем, но не преуспел. Десбот накренился, из вспомогательных сопел хлестнуло пламя, затем машину вдруг закружило по всем трём осям и, потеряв управление, она рухнула в воду. В уши ударила взрывная волна, по вспухшей пузырём водяной глади растеклось облако пара.

Пара секунд промедления, пока я очухивался, для двух оставшихся ботов стали поистине роковыми. Вовремя передать пилотам команду отвести машины подальше от берега не получилось. В миг, когда рухнул первый десбот, по нам с трёх сторон ударили ГРЭБом, забив все каналы связи. Поэтому всё, что я мог — это просто смотреть на тянущиеся к нашим десботам зеленоватые барьерные щупальца и надеяться, что пилоты всё же успеют понять, откуда идёт опасность.

Надежды оказались напрасными. Обе машины повторили судьбу предыдущей. Единственное отличие — они упали не в воду, и экипажи в последний миг перед гибелью сумели-таки передать тварям прощальный подарок: направили падающие боты за вал и активировали разгон энергетических модулей.

Как полыхают замкнутые на себя батареи летающих бронемашин, я раньше видел только в учебных фильмах. Сегодня, увы, пришлось наблюдать за этим вживую. На протяжении нескольких сотен тян пространство за валом превратилось в море огня. Местами оно перехлёстывало через гребень и стекало вниз пылающими потоками. Жар доходил аж до береговой кромки, и нам приходилось буквально жаться к воде, чтобы не вспыхнуть, как факелы.

Бо́льшую часть вражеских укреплений спалило одним из таких потоков, и это существенно облегчило нам задачу прорыва редутов. Преодолев коротким броском последние тяны дистанции, мы попросту забросали гранатами ещё огрызающихся там тварей, а дальше, перемахнув через насыпь и добив из «карамультуков» случайно выживших, рванули прямо к мосту…

Глава 24

Возле моста энергооружие внезапно перестало работать, как полностью перестала работать и всякая электроника, и никакие «особые» режимы АЭП реанимировать её не помогли.

Ну, что-то подобное, в общем, предполагалось и, соответственно, сюрпризом для нас не стало. Но позитива это никому, ясен пень, не прибавило. Особенно после только что потерянных ботов. И ладно бы дело ограничилось только техникой — железки, они железки и есть. Гораздо труднее было принять людские потери. Тем более, такое количество разом. Три пилота, шесть операторов, четверо погибших с ними десантников плюс ещё двое до этого. Почти половина начального состава команды. И среди них Гриф, мой старый товарищ по кудусу Перекки, командир первого отделения.

Сейчас в строю осталось восемнадцать бойцов, включая меня и Борсия. И, дай бог, чтобы в конце пути их число не уменьшилось так же сильно, как и на первом этапе.

— Карамультуки наизготовку! Всем, у кого арбалеты, зарядить бронебойными! Двигаемся клином, по трое. При обнаружении противника огонь непрерывный, при перезарядке меняемся…

Из-за относительно небольшой ширины — тян десять, не больше — двигаться по мосту как-то иначе возможности не представлялось.

Середина моста терялась в тумане. Со стороны это выглядело достаточно странно, поскольку ни слева, ни справа над озером никакого тумана не наблюдалось. О причинах я, безусловно, подозревал. Именно здесь должен был проходить второй слой барьерной защиты, и туман, по всей вероятности, предназначался, чтобы скрыть её отсутствие в этом месте от типов вроде меня. Глупо и совершенно бессмысленно. Потому что такие типы, как я, уже знали, что туман без огненных сполохов — это просто туман и ничего больше. А вот то, что располагалось дальше за ним, представлялось и впрямь интересным…